— Борис, — пожал и посмотрел на дорогу.

— Не переживай. Здесь прямо до самого вокзала, — рассеялся Игорь. — Даже если захочешь, уедешь только в овраг. Не знаю, насколько это правда, но слух пошел, что старлея в части разжаловали, кто таков, не в курсе. Насчет пассажира… Точно у меня же есть документы. Там обычно только имя пишут.

— А какое, если не секрет? — спросил я, предчувствие просто кричало.

— Щас посмотрю! — бросил руль водитель. Я взял «баранку» и стал подруливать. Игорь откинул козырек, и оттуда упали пачка сигарет и папка. — Так… Аркадий Семенович.

Я улыбнулся. Верка, так мы вместе едем! Ну, сука, теперь ты от меня не уйдешь!

— Игорь, а можно, когда мы остановимся на вокзале, выйти в туалет? — спросил я паренька.

— Не положено! — сразу же ответил он и сделал серьезный вид.

— Ну чего ты как неродной? — Сказал я и залез в карман, достал оттуда десять рублей, их тогда не захотел брать Альберт из отряда Долгорукой.

Водитель посмотрел на деньги и облизнулся.

— Хорошо! Только никому не слова! Понял? А то с меня шкуру спустят. И только когда вылезет конвой, потом можешь выйти, — схватил чирик Игорек и засунул себе в карман.

— Пойдет, — улыбнулся я.

Идеально. Потерпи, Вершинин, скоро мы с тобой еще раз встретимся.

Глава 6

Мы ехали, а я считал секунды до момента, когда смогу поговорить с Веркой. А то даже не попрощались, не по-людски это. Есть, конечно, сложности с тем, чтобы обойти его охрану, буду смотреть по ситуации. Ребята не сводили глаз с дороги.

После части и стены это как будто новый мир увидеть и понимание, что у тебя появилась относительная свобода. Игорек молчал и крутил баранку. Мы приближались к станции.

Рядом с дорогой съезд, платформа и железная дорога. Это далеко от нормального вокзала. Мы остановились, я посмотрел в боковое зеркало. Вылезли военные, четыре человека, и помогли спуститься Аркадию.

Когда они вышли, водитель повернулся и сказал:

— Давай. У тебя пять минут.

— А где здесь?.. — растянул я.

— Лес видишь? Это туалет. А мох — это бумага. Пошел! Шустрее! — замахал руками Игорь, доставая очередную сигарету.

Я открыл дверь и спрыгнул. Так, ребята повели Вершинина к платформе. Проверил, что через зеркала ничего не видно. На открытой местности будет сложнее сделать то, что я запланировал.

Пока спасает одно: у Вершинина мешок на голове, и, если я приближусь, он меня не заметит, панику не поднимет. Я ускорился и направился к платформе, ребята встали посередине и закурили. Уже залез и шел к ним. На меня посмотрели и вернулись к своим делам.

Конечно, я же теперь сержант, и, если могу здесь быть, значит, не из части. Ну, или у меня тоже есть билет на бронепоезд. Подошел и встал рядом в десяти шагах.

— Аркадий Семенович, — обратился один из солдатиков к Верке. — Сейчас поезд подойдет, мы вас посадим и дадим билет. Он бессрочный и без имени. Все подготовил майор Груданцев, вас встретят в Томске.

— Хорошо, — ответил бывшей старлей. — Достала эта часть и помойка! Ничего, отсижусь и отомщу. Эти твари еще узнают, кто такой Вершинин.

Вот как? Значит, майор Груданцев? Запомню эту мразь. Как выпадет случай, тоже убью. Урод снова прикрыл Верку — билет, место. Ну ничего. Из моего рукава выпал самодельный нож, взял его в руку.

Сердце стучало. Подошел к военным, изменил голос и спросил:

— Ребята, не угостите сигаретой?

— Конечно, сержант, — ответил тот, кто разговаривал с Веркой. Он достал пачку и тряханул ее, чтобы выскочила одна папироса.

— Благодарю, — сказал я, взяв одной рукой сигарету.

Встал рядом с Вершининым, за его спиной. Делал вид, что не обращаю внимания на их узника. Вдруг раздался гудок приближающегося поезда. Все дружно повернули головы, а я приблизился. Еще гудок.

Нож словно в масло зашел в почку, в другую, парочку артерий и еще в позвоночник. Чтобы наверняка, ударил в шейный отдел и грудной. Звуковые пули вылетали при каждом ударе, они слились с гудением поезда. Ими я закрыл все повреждения, которые нанес Верке. Тот даже пискнуть не успел.

— Пацаны! — крикнул я, чтобы привлечь их внимание. Все повернули на меня головы. Теперь узнаю, выйдет красиво или через одно место. — Забудьте!

Четыре человека подвисли. Повезло… Схватил билет, вдруг пригодится, побежал обратно. Быстро заскочил в грузовик.

— Ну как, все получилось? — спросил Игорь.

— Забудьте! — снова сказал я.

Трое в кабине замерли. Отлично, значит, не должно остаться свидетелей. Разница в двадцать пять секунд. Стал считать про себя. Пока Игорек смотрел в никуда, завел машину, сняв с передачи.

Сейчас! Отпустил магию, которая сдерживала раны Вершинина. Подъехал поезд, десять секунд. Я смотрел в зеркало и ждал, в случае чего, нападения. Пять.

— Чего стоим? Кого ждем? — спросил я, когда в себя пришел водитель. — Военные вылезли. Может, поедем?

— Хорошо… — промямлил Игорь, врубил первую передачу, и мы тронулись.

Одной сукой меньше! Не стоило мне переходить дорогу. Даже если случится чудо и Верка выживет, он останется инвалидом и овощем. Забавно вышло. Хотел это проделать с Зубаревым, а убил. Вершинина планировал прикончить, но есть шанс, что он останется парализованным навсегда.

Да, жизнь — непредсказуемая штука, только если у тебя нет голоса бога. Мы продолжили свое путешествие. Заметил, что манжет рубашки чуть-чуть испачкался в крови, задрал его, чтобы не привлекать внимание. Мы ехали еще минут двадцать, пока не добрались до населенного пункта.

На въезде стояла охрана, и ворота, хоть они открыты, но документы проверяли. Игорь дал свои, я передал за всех. Больше всего подозрений вызвали именно мы.

— Сержант и рядовые, выйдете из кабины! — приказал военный.

Я кивнул ребятам, чтобы они выбирались. Нож, который по-прежнему лежал в рукаве, выпал между сидений. Когда мы оказались на улице, к нам подошел паренек лет двадцати с хвостиком.

Он держался за кобуру револьвера, сзади еще двое окружили. Бойцы невидимого фронта.

— Сейчас мы проведем обыск, в том числе личных вещей, — сообщил о своих намерениях рядовой.

— Фамилия? — спросил я.

— Что? — удивился солдатик.

— Я спросил твою фамилию, черт! — сказал я, и две акустические пули вылетели по тем, кто сзади. Уменьшил силу заряда, чтобы не покалечить.

К тому, кто приказывал, подскочил и ударил пальцами в кадык. Потом ногой по руке, которая потянулась к револьверу.

— Я тебя спросил фамилию, рядовой! — голосом отца приказал военному и наклонился к нему. — Ты, видимо, берега попутал приказывать сержанту. Или тут другой военный устав?

— Кх-кх! — откашливался военный. — Зарецкий… — хриплым голосом выдавил он из себя.

— Так вот, рядовой Зарецкий. Я Борис Иванович Солнцев, сержант. И вот, что ты сделал неправильно, — повысил голос, потому что к ним уже бежали на помощь другие военные с выставленным на нас оружием. — Первое: воинское приветствие старшего по званию. Второе: если у тебя есть подозрения, можешь задержать и вызвать старшего. Третье: обыск разрешается проводить только в части или на опорном пункте, и то после официального задержания. Понял? — спросил я и выкрутил ему ухо.

— Так точно, сержант Солнцев! — пропищал паренек.

— Что происходит? — рявкнул голос рядом.

— Сержант Борис Иванович Солнцев. Направлен в пункт приема для несения службы с еще двумя военными. Этот молодой человек не выказал уважения старшему по званию, попытался сам задержать и обыск провести, за что получил внушение от меня. Вопросы? — я повернулся. Передо мной стоял мужик лет тридцати, тоже сержант. Лицо небритое и с запахом перегара.

— Солнцев? — прожевал он мое имя. Я передал ему документы. Мужик изучил их и перевел взгляд на Зарецкого, который стоял и держался за горло, а потом на других валяющихся без сознания. — Мальчик, ты бы поаккуратнее, это тебе не часть для сопливых неженок, тут нормальные люди служат. Руки распускать не нужно.